Внимание! Сайт использует cookie-файлы. Продолжая работать с сайтом, вы соглашаетесь на условия работы с cookie.
rss

Сретенский сон с широко открытыми глазами Платон — философ, едва избежавший участи раба Истина или точка зрения? Who is mister Reagan? Чем темнее храм, тем больше в нем света


Статьи, видео - Как в России и в СССР боролись с опасными эпидемиями»




Российским эпидемиям несть числа. Так, страшная напасть пришла в середине XIV века после освобождения от монгольского ига. Спустя три столетия облако заразы снова окутало страну. Позже захлестывали Россию чума, оспа, надвигалась холера. Нам на память остались строки из письма Пушкина своему приятелю, поэту Петру Плетневу. Они вполне актуальны для нашего нелегкого времени: «Опять хандришь. Эй, смотри: хандра хуже холеры, одна убивает только тело, другая убивает душу... Вздор, душа моя; не хандри – холера на днях пройдет, были бы мы живы, будем когда-нибудь и веселы...»

Российским эпидемиям несть числа

**********************

В 1770 году Россия воевала с Османской империей. 

Военная кампания развивалась благоприятно, в Санкт-Петербург шли победные реляции: генерал-фельдмаршал Петр Румянцев разгромил неприятеля на реке Кагул, взял несметное количество пленных, много амуниции. Будь у русских резервы, смело можно было форсировать Дунай и принудить султана к капитуляции.

 Россия воевала с Османской империей 
Однако сие не удалось. Впрочем, и без того русские надавали османам тумаков изрядно.

Но победа на бранном поле обернулась бедой. Русские воины, возвращавшиеся из турецкого похода, принесли с собой заразу. По одной из версий, источником заражения чумой стали трофейные шерсть и шелк.

В ноябре 1770 года в Московском генеральном госпитале Лефортовской слободы умер привезший это добро, обернувшееся злом, некий офицер. Затем скончался лечивший его лекарь. Потом заболели лежавшие в госпитале больные…

Старший медик и генеральный штаб-доктор Афанасий Шафонский поставил диагноз: «моровая язва». Другое название недуга – «злая лихорадка». Очаг болезни проник и на Большой суконный двор в Замоскворечье. Там один за другим стали погибать рабочие.

Поначалу власти легкомысленно отнеслись к случившемуся, уверяя жителей, что чума не столь опасна. Но когда одумалась, эпидемия уже свирепела, пожирая одну жизнь за другой.

Врачи делали все, что могли. Но беда была в том, что могли они немногое. К тому же народ в массе своей был темный, не верящий эскулапам, их советы и действия простые люди воспринимали, как непонятные и вредные. Отважный Шафонский и другие врачи, которые ему были под стать - Касьян Ягельский, профессора медицинского факультета  Московского университета Семен Зыбелин, Петр Вениаминов и Петр Погорецкий пытались бороться с чумой, но – тщетно. Началась паника, к тому же Москву покинуло начальство: главнокомандующий Петр Салтыков, гражданский губернатор Иван Юшков и обер-полицмейстер Николай Бахметев.

Остановить эпидемию было поручено генерал-поручику Петру Еропкину. Он должен был костьми лечь, чтобы чума «не могла и в самый город С.-Петербург вкрасться». Этого он решил добиться запрещением для горожан… покидать Москву.

Не стану терзать воображение читателей цитатами из воспоминаний современников, которые рисовали страшные картины эпидемии. Скажу лишь, что Богу душу отдали примерно 50 тысяч человек. К тому же разгорелся бунт, в котором участвовало несколько тысяч человек с камнями, дубинами, топорами и кольями. 

разгорелся бунт, в котором участвовало несколько тысяч человек с камнями, дубинами, топорами и кольями

Одуревшая от ярости, опьяненная невероятными слухами и оголодавшая чернь побежала громить карантинные дома и больницы. Был растерзан московский архиепископ Амвросий, схвачен и избит доктор Даниил Самойлович...

Бунт в итоге подавили, но чтобы погасить эпидемию, потребовалось куда больше сил. Были открыты новые карантины, хотя многие противились «самоизоляции», появились инфекционные больницы. К тому же власть расщедрилась на поощрение докторов, которым было повышено жалованье.

Да и больные не остались в накладе. Прошедшие курс лечения мужчины получали по 15 копеек в день, женщины – 10. Женатым, выписавшимся из больницы, вручали по 10 целковых, холостым – по 5. В общем-то, деньги и помогли утихомирить болезнь.

Парадокс, но эпидемия чумы способствовала расцвету Москвы. В городе по приказу Екатерины II началось строительство домов, появились бульвары, заработал водопровод.

Были срыты все приходские кладбища и появились новые: Миусское, Пятницкое, Дорогомиловское, Ваганьковское, Рогожское, Даниловское, Калитниковское, Даниловское, Преображенское (Николаевское). Некоторые некрополи сохранились до сих пор…

**********************

Другой большой мор случился в России 190 лет назад, летом 1830 года.

Другой большой мор случился в России 190 лет назад, летом 1830 года.  
Эпидемия охватила огромную территорию от Поволжья до Причерноморья. В сентябре был создан правительственный оперативный штаб, названный «Центральной комиссией для пресечения холеры». Ответственным за борьбу с эпидемией император Николай I назначил министра внутренних дел Арсения Закревского. 

По отзывам современников, тот принял «очень энергичные, но совершенно нелепые меры, всю Россию избороздил карантинами, – они совершенно парализовали хозяйственную жизнь страны, а эпидемии не остановили. 

Тысячи людей и лошадей с товарными обозами задерживались у застав, высиживая карантин. В тех, кто пытался пробраться через оцепления, приказано было стрелять».

Царь не побоялся приехать в охваченную эпидемией Москву. 

Царь не побоялся приехать в охваченную эпидемией Москву. Его появление было более чем уместно, ибо пресекло назревавшую панику.

Его появление было более чем уместно, ибо пресекло назревавшую панику.

Тем временем по другим городам разливались народные волнения. К примеру, в Тамбове огромная толпа, возмущенная жесткими мерами губернатора Ивана Миронова, ворвалась в городскую больницу, изрядно напугав больных и врачей. Сам губернатор был взят в заложники и натерпелся страху. Из плена он был освобожден отрядом конных жандармов.

Мятеж вспыхнул и в Старой Руссе, что в Новгородской губернии. Здесь тоже во всем винили «врачей-вредителей», но к ним добавили офицеров, которые, де, морили людей в карантинах и отравляли колодцы. Правительственным войскам потребовалось немало труда и времени, чтобы усмирить восставших. Это удалось лишь после того, как загремели ружейные залпы и наземь стали падать раненые и убитые...

До Санкт-Петербурга холера добралась в 1831 году. Первые случаи «собачьей смерти» – так называли болезнь – были зафиксированы в апреле. Но всерьез эпидемия в столице разгорелась летом. И вскоре народ взбунтовался – по той же причине, что и в 1770 году. Люди ничего не понимали, а усилия медиков принимали за угрожающие их жизням манипуляции.

Серьезное недовольство вызвали запреты на передвижение. Всех казавшихся подозрительными били, истязали, а докторов и полицейских и вовсе лишали жизни. По Санкт-Петербургу пошли слухи, что доктора-немцы специально травят русских.

22 июня 1831 года разгоряченная толпа, собравшаяся на Сенной площади, устремилась к холерной больнице. Больным объясняли, что их спасают от гибели, и выталкивали на улицу. Тех, кто, не мог двигаться, тащили в Спасскую церковь.

холера в России

С врачами же расправлялись беспощадно. От рук толпы, в частности, принял мученическую смерть доктор Дмитрий Бланк. Его брат Александр, между прочим, дед Ленина, чудом спасся…

Казалось, что столица сгорит в пламени небывалого бунта, поскольку толпа не расходилась и роптала. На другой день к месту скопления людей петербургский генерал-губернатор Петр Эссен вызвал войска, которые рьяно взялись за дело.


Когда порядок был восстановлен, на Сенной площади появился царь. Окинув толпу строгим взором, он молвил с укоризной: «Вчера были учинены здесь злодейства, общий порядок был нарушен. Стыдно народу русскому, забыв веру отцов, подражать буйству французов и поляков (он имел виду недавно вспыхнувшее Польское восстание – В.Б.)». По легенде, Николай обнял и поцеловал в конце своей речи кого-то из людей, стоящих в толпе, что у многих вызвало слезы.

Усмирение бунта на Сенной площади стало одним из официальных подвигов Николая I – на конном памятнике императору, установленному на Исаакиевской площади, один из барельефов посвящен именно этому событию.

**********************

Эпидемии опасных болезней еще не раз поражали Россию, и всякий раз требовалось немало усилий, чтобы их усмирить. 

Это удалось только при Советской власти, благодаря энергии и знаниям наркома здравоохранения РСФСР, академика Николая Семашко.

Это удалось только при Советской власти, благодаря энергии и знаниям наркома здравоохранения РСФСР, академика Николая Семашко.

Он создал «мобилизационную» модель, которая предусматривала углубленное изучение клиники, проведение противоэпидемических мероприятий, направленных на подавление очагов инфекций, борьбу с переносчиками вируса, санитарное просвещение. При возникновении эпидемий медики действовали быстро, оперативно, используя все ресурсы.

Благодаря «мобилизационной» системе Семашко, в СССР успешно боролись со многими тяжелыми заболеваниями. Причем их локализация не занимала много времени. Карантин, если и требовался, то не растягивался надолго, поскольку медики работали четко, самоотверженно, как на фронте.

Впрочем, это и была передовая…

В 1939 года столица СССР едва не оказалась во власти чумы. Дело было так. Ученый Абрам Берлин приехал в Москву после испытаний вакцины, которые он проводил с коллегами из саратовского Института микробиологии и эпидемиологии – Виктором Туманским и Евгенией Коробковой. Они бесстрашно запустили в свои организмы по 250 миллионов бацилл. Эксперимент оказался успешным, но – лишь для дуэта. Берлин же заразился…

Электронная микрофотография с изображением массы бактерий Yersinia pestis (чумная палочка). Фото wikipedia.org
Электронная микрофотография с изображением массы бактерий Yersinia pestis (чумная палочка). Фото wikipedia.org

Однако ученый этого не знал и спокойно отправился в Москву, чтобы выступить с докладом перед специалистами Наркомздрава. Он остановился в «Национале», посетил парикмахерскую, с удовольствием отобедал…

И тут почувствовал себя плохо. Да так, что придя в номер, рухнул на постель. Но перед этим Берлин успел вызвать врача. Ему почему-то и в голову не пришло, что недомогание связано с недавними опытами...

Осматривать Берлина приехал врач Михаил Россельс. Он пришел к выводу, что у того крупозная пневмония. Скорая помощь отвезла Берлина в клинику 1-го Московского медицинского института. Там его принял дежурный врач Симон Горелик.

Симон Горелик
врач Симон Горелик

Чтобы определить диагноз, вернее опровергнуть вердикт коллеги, опытному эскулапу, выпускнику Сорбонны, понадобились считанные минуты. Он понял, что у больного никакая не пневмония, а легочная чума! Скорее всего, Берлин, проявив опасное легкомыслие, не выдержал положенного карантинного срока…

Горелик не только поставил верный диагноз, но и в дальнейшем действовал уверенно и хладнокровно. Он знал, чем может грозить распространение вируса и изолировал себя и Берлина. Врач, проявивший величайшее мужество, успокаивал своего друга по несчастью и даже пытался облегчить его страдания. О себе он не думал…

Чума страшна не только силой, но и коварством, она прячется за симптомы других, менее страшных заболеваний. И, если бы она вырвалась на волю, то устроила бы настоящий террор в огромном городе!

За дело взялись сотрудники наркомата внутренних дел. Они быстро узнали, с кем контактировал Берлин, и изолировали их в больнице на Соколиной Горе. Их было несколько десятков человек, в том числе, вся коллегия Наркомздрава, перед которой делал свой «смертельный» доклад незадачливый ученый. Им повезло, они уцелели. А вот парикмахер, стригший Берлина, заразился. Он и стал последней, третьей жертвой легочной чумы, которую остановили буквально на пороге...

Через 20 лет, в декабре 1959 года, столица снова оказалась под угрозой – на сей раз черной оспы. Ее подхватил по время поездки по Индии лауреат двух Сталинских премий, художник Алексей Кокорекин.

Вернувшись из-за границы, он несколько дней разъезжал по городу, но потом, почувствовав себя плохо, пытался лечиться самостоятельно. Кокорекин думал, что заразился гриппом и жестоко ошибался…

Патологоанатом, производивший вскрытие, едва взглянув на ткани умершего художника, произнес: «Без сомнений, это variola vera – черная оспа!» Это означало, что люди, входившие в контакт с Кокорекиным, стали носителями смертельного вируса.

Художник-график Алексей Алексеевич Кокорекин
Художник-график Алексей Алексеевич Кокорекин

Об этом было доложено руководству страны. По приказу партии и правительства для пресечения развития эпидемии были привлечены сотрудники КГБ, МВД, Советской армии, министерства здравоохранения и других ведомств.

Можно как угодно относиться к СССР, его руководителям, медицине того времени. Но факт, что тогда врачи могли совершить невероятное, остается фактом. Они это сделали, установив вместе с «силовиками» всех, кто общался с Кокорекиным, и таких было очень много. Их поместили на карантин в стационары Москвы и Московской области. 14 дней эти люди находились под наблюдением, их постоянно обследовали врачи.

В стране началось производство вакцины против черной оспы. Немедленно началась «мобилизация» по Семашко.

В Москве и области открыли более трех тысяч прививочных пунктов. Дополнительно к работе привлекли свыше восьми тысяч прививочных бригад для работы на предприятиях и в организациях. К 25 января 1960 года были вакцинированы 5 миллионов 559 тысяч 670 москвичей и более 4-х миллионов жителей Подмосковья.

От начала инфекции до ее прекращения прошло 44 дня. Непосредственная ликвидации эпидемии черной оспы заняла 19 дней. Заболели 45 человек, из которых 42 удалось спасти.

От начала инфекции до ее прекращения прошло 44 дня.

*********************

Москва, тем временем, жила своей обычной жизнью. По дорогам мчались автомобили. Никто не уходил на самоизоляцию. Улицы и магазины были полны народа. В скверах и парках гуляли люди. Но это уже другая история… 

-------------------------------------------------------
Валерий Бурт
© content.foto.google.com


19.03.2024




ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - logoSlovo.RU facebook twitter rss